…судьба — это нечто вроде географической карты, которая выдается каждому изначально, при рождении. А жизнь — это маршрут. Пункт назначения один, единственный, но пройти к нему можно разными тропами, что называется импровизируй, но помни о цели. Ведь вместе с жизнью дано право выбора. Что захотите — то и выберете…

Золотым колечком укатилась молодость — куда все девалось?

Умный знает, как легко сделать глупость, он всегда настороже, и в этом его ум. Глупый не сомневается в себе; он считает себя хитрейшим из людей, отсюда завидное спокойствие, с каким он пребывает в глупости.

Один замечает, что он на краю неминуемой глупости, силится отпрянуть, избежать её и своим усилием укрепляет разум. Другой ничего не замечает: для себя он — само благоразумие, и отсюда та завидная безмятежность, с какой он погружается в собственный идиотизм. Подобно тем моллюскам, которых не удается извлечь из раковины, глупого невозможно выманить из его глупости, вытолкнуть наружу заставить на миг оглядеться по ту сторону своих катаракт и сличить свою привычную подслеповатость с остротой зрения других. Он глуп пожизненно и прочно. Недаром Анатоль Франс говорил, что дурак пагубней злодея.

Большинство мужчин в общении с женщинами совершают главную ошибку — спешат и проявляют чрезмерный интерес, практически сразу давая понять ей о своем интересе к ней как к сексуальному объекту. В большинстве случаев такое поведение не оправдано и не ведет к цели. Собственно женщина, общаясь с мужчиной, сама все прекрасно понимает к чему может привести такое общение, поэтому заявлять об этом прямо в самом начале отношений глупо. Некоторые мужчины делают это даже при первой встрече, еще до того как…
… показать весь текст …

«Принимай меня таким, какой я есть» означает: «Ты мне не настолько важна, чтобы хоть как-то учитывать твои пожелания».

«Никакие звезды, чины и регалии не помешают человеку быть человеком, и наоборот — никакое общественное положение не является гарантом, что он не выберет для себя малопочетную, но очень комфортную роль подлеца и сволочи…»

Он уже забывался; лихорадочная дрожь утихала; вдруг как бы что-то пробежало под одеялом по руке его и по ноге. Он вздрогнул: «Фу, черт, да это чуть ли не мышь! -- подумал он, -- это я телятину оставил на столе…»
Ему ужасно не хотелось раскрываться, вставать, мерзнуть, но вдруг опять что-то неприятно шоркнуло ему по ноге; он сорвал с себя одеяло и зажег свечу. Дрожа от лихорадочного холода, нагнулся он осмотреть постель -- ничего не было; он встряхнул одеяло, и вдруг на простыню выскочила мышь.
Он бросился ловить ее; но мышь не сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его пальцев, перебегала по руке и вдруг юркнула под подушку; он сбросил подушку, но в одно мгновение почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает по телу, и уже за спиной, под рубашкой. Он нервно задрожал и проснулся. В комнате было темно, он лежал на кровати, закутавшись, как давеча, в одеяло, под окном выл ветер.

Как ни ясно было, что король не в духе, придворные все же выстроились вдоль его пути: в королевских приемных предпочитают попасть под гневный взгляд, чем вовсе не удостоиться взгляда.

Вы думаете, что быть грубым — значит быть простым и натуральным, а я думаю, чем мягче человек, тем он больше человек.
--------------

— Бабское сердце, Гриша, беречь надо, остальное все у нее износу не знает…

М. А. Шолохов «Тихий Дон».

Человек, бросивший вызов судьбе — любимое зрелище богов.

Буланов (горячо). Послушайте, милостивый государь!

Несчастливцев. О, боже мой! Он разговаривает! Слушай, ты, гимназист, школьник, ученик приходского училища! Из уважения к этому дому я тебя милую, но если ты мне в другом месте попадешься…

Буланов. Мы еще посмотрим!

Несчастливцев. Молчи, таблица умножения! Корнелий Непот! Пифагоровы штаны! Ты выменяй образ моего ангела и молись утром и вечером, чтобы нам не встретиться. А если где завидишь меня, так беги без оглядки, творя обеты и молитвы!

— … Многие соблазнились бы благами, которые может дать обладание властью надо мной, а ты так легко расстаешься с ней, словно она тебе не нужна ничуть. Что я могу сделать для тебя? Хочешь, я заберу воспоминания, что причиняют тебе боль?
— Нет, моя хорошая. Без них я не буду собой. — И, вспомнив, процитировал слова своей маленькой начальницы: «Каждый должен жить в своем персональном аду».

Когда ты любишь кого-то… По-настоящему любишь, друг то или любовник, ты полностью открываешь для них свое сердце. Ты даришь им часть самого себя, которую не дарил ни кому другому, и позволяешь им видеть твою суть и только они могут, изранить твое сердце и душу так глубоко. И когда они делают этот порез, это жестко — тебе больно так, словно твое сердце вырывают. И ты остаешься голым и беззащитным, гадая что заставило их сделать тебе так больно, когда ты делал все, чтобы любить их. Что с тобой не так, если никто не может бороться за тебя? Это значит, что никто тебя и не любил? Достаточно одно такого раза, чтобы запомнилось навсегда… но может ли это повториться? Кто в здравом уме пойдет на это еще раз?

«Как известно, время проходимо в обе стороны»

Только то дело имеет ценность перед вечностью, в которое было вложено много любви и боли. Все остальное — ситуативная тухлятина.

Из группы амфетаминов и опиатов героин и любовь — две очень схожие зависимости.

Любовь — это искусство, где любая ерунда может как вдохновить, так и разочаровать.

За темноту денег не платят, и потому Скрудж ничего не имел против темноты.

— Ты не веришь в меня, — заметил призрак.
— Нет, не верю, — сказал Скрудж.
— Почему же ты не хочешь верить своим глазам и ушам?
— Потому что любой пустяк воздействует на них, — сказал Скрудж. — Чуть что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть, вы вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина. Может быть, вы явились не из царства духов, а из духовки, почем я знаю!

Он понимал, что те, кто смеется, — слепы, и думал: пусть себе смеются, лишь бы не плакали!
----

Материя о ведьме сделалась неисчерпаемою. Каждый, в свою очередь, спешил что-нибудь рассказать. К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила по нескольку ведер крови.
--
Нужно только, перекрестившись, плюнуть на самый хвост ей, то и ничего не будет. Я знаю уже все это. Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы.
--
— Когда стара баба, то и ведьма, — сказал хладнокровно седой козак.
— О, уж хороши и вы! — подхватила баба, которая подливала в то время свежих галушек в очистившийся горшок, — настоящие толстые кабаны.